Новости Адыгейского благочиния
Попразднство Воздвижения и неделя по Воздвижении
Воскресное Евангелие, которое мы сегодня читаем, повествует нам о том, как Мария Магдалина пришла ко гробу и ей явился Господь. Она была первым человеком, увидевшим воскресшего Христа. Почему Мария сподобилась такой чести, ведь изначала она была вовсе не самой праведной, и недаром о ней говорили, что Господь изгнал из нее семь бесов? Святые отцы усматривают у человека семь главных страстей, которые нами руководят в жизни; и можно предположить, что все эти страсти, которые воспаляются от бесов, присутствовали в Марии Магдалине. Для того, чтобы она познала Сына Божия, Господь изгнал бесов, то есть освободил ее от страстей, но явился Он ей первой не поэтому. Мария возлюбила много – она очень любила Христа, и вот за такое ее сердце, открытое Христу, Он пришел, чтобы ее утешить. И она пошла, как сказано в Евангелии, и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим. Но они, услышав, что Он жив и она видела Его, не поверили.
После этого Он явился в ином образе двум другим ученикам. Лука и Клеопа шли в Эммаус, и повстречался им Путник, Который из Священного Писания доказал, что то, чему они удивляются – что Христос распят, – должно было произойти, что Он должен был пострадать. И когда они сели вместе ужинать, Господь преломил хлеб, и они узнали Его в преломлении хлеба. Они тут же вернулись в Иерусалим к братьям и сказали: Христос жив, Он будет встречать нас в Галилее, идемте туда. А те опять не поверили.
Наконец, Он явился одиннадцати, возлежащим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшим не поверили. И сказал: «Идите по всему миру, проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет». Марию ученики хорошо знали. Знали, что она уже давно отошла от греховной жизни и ей нет никакой нужды обманывать. Лука и Клеопа тоже были их друзья и вместе с ними ходили за Господом, слушали Его слова. И вот они говорят, а им не верят. Отчего это происходит? Господь через Евангелие отвечает: Он «упрекал их за неверие и жестокосердие». Жесткое сердце не дает человеку веровать. Человек свое сердце так ожесточил, что оно стало твердым и в него не проникает слово истины. Отсюда сомнения в истине. Про маленького ребенка говорят: он наивный, доверчивый, потому что верит тому, что ему скажут. А когда становится постарше, взрослые развращают его ум своей лживостью, чистота и прямота души уходят от него, и он начинает сомневаться: а правду ли они говорят, можно ли им верить? Ведь они одно говорят, а делают совсем другое. И сердце его начинает все более и более ожесточаться от этой лжи, от этого служения дьяволу, который отец лжи.
Вот мы читаем Евангелие (многие его даже несколько раз уже прочли), мы слушаем проповеди, а жизнь наша не меняется. От чего это происходит? От того, что ум наш и ухо воспринимают слово, а сердце жесткое не пускает его в себя. Господь сказал: «Не судите – не судимы будете», а мы осуждаем. Господь сказал через апостола: «Всякий гневающийся на брата своего есть человекоубийца», а мы продолжаем людей убивать своей злобой, раздражительностью, гневом. Господь сказал: «Не пожелай того, что тебе не принадлежит», а мы проявляем зависть то в одном, то в другом. И так постоянно. Получается, нам хоть кол на голове теши. Мы ходим в церковь, делаем поклоны, читаем утренние и вечерние молитвы, причащаемся, некоторые даже читают книги святых отцов о молитве, о подвиге, о том, как избавиться от страстей, – но все как об стену горох, в нас ничего не входит. Мы вроде числимся в учениках Христовых, но, когда слышим слово Христово, мы его отвергаем, потому что не верим.
Если бы мы действительно поверили словам: «Не судите – не судимы будете», то устрашились бы осуждать. Если бы мы действительно поверили словам, что всякий гневающийся на брата есть человекоубийца, то не гневались бы. Если бы мы действительно поверили словам, которые Господь сказал: «Научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» – мы бы обрели этот покой. Но мы не верим этому. Мы эти слова слышали, мы их запомнили, мы их знаем, но в сердце наше они не входят; не происходит этот благодатный процесс, когда из ума они опускаются в сердце; сердце наше не принимает истины.
Господь сказал: «Кто уверует и крестится, спасен будет, а кто не верует, тот осужден будет». Осужден будет несмотря ни на что: на то, что он в церковь ходил, молитвы читал, причащался Святых Христовых Таин. Потому что если бы человек веровал словам Господним, он бы свою жизнь исправлял. А он не верит, ему не страшно, что его ждет геенна огненная, он не боится смерти и того, что будет суд Божий. Человеку не страшно и не стыдно, потому что сердце его представляет собой твердыню несокрушимую. Он знает, что делать дурно нельзя, но нахально делает. Знает, что нельзя завидовать, – и завидует. Знает, что нельзя блудить, – и блудит. Или знает, что в храм надо ходить, – и не ходит, до того обнаглел. Почему? Просто не верит. А тот, кто не верит, осужден будет, потому что знает и не делает того, что надо.
Мы все любим справедливость; если кто-то незаслуженно нас обидит, мы сразу возмущаемся. А один святой сказал: не называй Бога справедливым; если бы Бог был справедлив, ты был бы давно в аду. Бог милостив, и поэтому мы еще живем. За все наши грехи мы должны быть оплеваны, растерзаны, поруганы, преданы, избиты и убиты – так с нами надо поступить по справедливости. А Господь дал нам изумительную возможность, абсолютно умопомрачительную (в том смысле, что мы не можем этого постичь) – те грехи, которые мы сотворили в этой жизни, Он может нам простить. Господь имеет власть их прощать, потому что Он взошел на Крест для того, чтобы взять наши грехи на Себя, и умер именно за них. Нам даром дан великий дар – святое крещение. Дар, потому что его нельзя ни заработать, ни заслужить, ни купить. Мы по своей падшей природе совершенно не готовы к принятию этого дара. Нам дана эта благодатная возможность – святое крещение; нам дана хоть малая, но вера: мы же не сомневаемся в том, что Бог есть. Чего же нам не хватает? Нам не хватает того, чтобы эту чисто умозрительную веру сделать движущей силой нашего сердца. Умозрительную веру имеет и сатана, и все бесы; имел ее и Каиафа, который отдал на распятие Христа; и многие члены синедриона – они знали, Кого распинали, и все-таки Его распяли и не ужасались, потому что Христос был им ненавистен.
На словах мы вроде неплохо относимся ко Христу, нельзя сказать, что мы Его ненавидим, но получается так, что наша жизнь является постоянным поруганием Христа, мы как бы издеваемся над Богом. Мы носим крест, ходим в храм, дом наш украшаем иконами, мы молимся, прикладываемся, дерзаем даже крест целовать в знак того, что, дескать, Господи, мы Тебя любим. Но, выйдя за порог храма, а некоторые даже в храме, тут же от Христа отрекаемся, тут же Ему ругаемся, тут же Его поносим, на деле доказывая, что слова Христовы для нас пустой звук. Пустой звук то, что Христос за нас распят; пустой звук то, чему Он учил. Господь прожил страшно тяжелую жизнь, Господь пытался научить нас истине, а мы упорно, нагло этому противодействуем, хотим откупиться какими-то лицемерными внешними жестами, то есть обманываем. Но обмануть можно кого угодно, только не Бога, потому что Он смотрит на самое сердце наше. А сердце наше жестокое, и это жестокосердие мешает нам веровать, веровать истинно, по-христиански, так, как веровали святые, то есть получается, наша вера – это вера бесовская, не настоящая.
И пусть никто из нас не обольщается тем, что он верует в бытие Божие; в этом нет никакой заслуги, потому что только купленный человек или человек, совершенно превратившийся в животное, может сказать, что никакого Бога нет. Присутствие Бога очевидно, и Воскресение Христа – научно доказанный факт. Но это никого не удивляет и никого не приводит в трепет и в ужас. Мы и так, собственно, знаем, что Христос воскрес, но все равно жизнь свою ведем не в зависимости от этого. Выходит, что, воскрес Он или не воскрес, на нас это никак не отражается, мы продолжаем жить в грехе.
Мы живем в грехе, потому что наши ум и сердце по-разному устроены: умом мы уже приняли веру, а в сердце это еще не вошло. Как же сокрушить твердыню нашего сердца?
Когда жены-мироносицы шли ко гробу, они между собой говорили: «Кто отвалит нам камень от двери гроба?» Наше сердце привалено камнем, и, чтобы увидеть Христа, надо этот камень отвалить, перевернуть. Переворот этот есть покаяние. Мы должны глубоко осознать свою падшесть, глубоко осознать свою виновность перед Богом, глубоко поскорбеть о том, что наши дела никак не соответствуют тому, чему учил Христос. Мы должны пролить об этом слезы, вперить ум наш в эту страшную трагедию: Христос жил, Христос умер, Христос проповедовал, а мы продолжаем жить в грехе.
Жить в грехе после того, как Христос ходил по земле, совершенно невозможно, для этого нужно иметь просто бесовскую наглость. Зная, что Христос есть Победитель, зная, что Христос разрушил и попрал врата адовы, бесы все-таки продолжают делать свое черное дело, вредить делу спасения людей. И мы вместо того, чтобы слушать нашего Учителя, вместо того, чтобы, познав в себе грехи, удерживаться от них, продолжаем их совершать. Бывает, что человек ослеплен каким-то грехом и не видит его в себе, не чувствует – это еще понятно. Но ведь есть такие грехи, которые для нас уже совершенно очевидны. Мы знаем: вот это мы сейчас сделаем – и это есть грех.
Например, наступает вечер, а нам не хочется молиться, нам трудно, мы устали, еще какие-то причины. И мы знаем, что если мы ляжем спать без молитвы, то потом придем на исповедь и скажем: «Батюшка, я так устала, что не помолилась, простите. А можно мне причаститься?» И батюшка скажет: «Ну, причастись». Мы причастимся, а через две недели будет то же самое. То есть человек, зная, что он совершает грех, заранее зная, что он будет в этом каяться, все-таки это делает. Как это назвать? А если он этой ночью умрет? Что он, не может даже это малое совершить?
Наше сердце в таком состоянии, что в него ничего не проникает, ни одно слово. Постояли, послушали, умилились: ах, вот как здорово, за душу прямо задевает… вышли из храма – и начинаются опять раздоры, подозрения, какие-то склоки, мелкое брюзжание. Перед нами лежит крест и на нем распятый Христос, облитый кровью, а человек приходит и начинает ныть: вот у меня то, вот она мне это… Лежит распятый Христос перед нами, а мы жалуемся, что кто-то нам что-то сказал. Что в тебя, гвоздь, что ли, забили? Не можешь потерпеть такую малость, что тебе там кто-то что-то сказал? Вообще тогда на что ты годен? И так во всем: постоянно каждым своим помыслом, жестом, каждым своим делом, каждой мыслью мы отрекаемся. Тогда зачем мы крест носим, если мы не можем понести то, что нам Господь дал? Каждая встреча с любым человеком, каждое слово, которое мы слышим, – все промыслительно. Господь ведет каждого, Господь каждому жизнь свою выстраивает, но это все как будто мимо нас.
Получается, живем мы, живем, время идет, а сердце наше не оживает. А нам ведь надо достичь того блаженного состояния, о котором Господь говорит: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный». Об этом даже страшно подумать, но ведь к этому нас зовет Евангелие, именно к такому совершенству. В нас должны быть те же самые чувствования, что и во Христе Иисусе. Когда Его ко Кресту прибивали, Он говорил: «Господи, прости им, не ведают, что творят». Он молился за тех людей, которые Ему вбивали гвозди в руки и ноги. А мы? Нас чуть тронь – мы готовы тут же убить, на месте. Только немножко задень мое «я», и я сразу покажу, какой я есть на самом деле христианин. Мы постоянно ленимся помочь ближнему нашему, ленимся проявлять христианскую любовь, молиться, вообще делать что-либо духовное – и пребываем тем не менее в благодушии, как будто ничего такого не происходит, как будто мы действительно верующие. Но наша вера номинальна, она пока не настоящая, она еще из нашего ума не вошла в наше сердце.
И только постоянным усилием, постоянным подвигом, постоянным насилием над своей греховной волей и над своим нежеланием спасения можно заставить свое окаменелое сердце опять зажить, стать духовным. Когда человек внезапно умрет на операционном столе, ему делают укол в сердце; если это не помогает, делают электроразряд; когда и это не помогает, делают прямой массаж: разрезают грудную клетку, и врач рукой массирует сердце. Он как бы выполняет работу за сердце, и оно начинает немножко трепетать, а потом и биться само. Оно опять оживает, и к человеку возвращается жизнь.
Вот так и мы, будучи по природе своей порочны, злы, завистливы, блудливы, имея в себе только саможаление и никакой жалости к ближнему не испытывая, должны заставлять себя жить так, как будто мы это все имеем. Нужно волю свою, всю силу души направить на спасение. Не хочешь молиться – заставь себя молиться; не хочешь делать доброе дело – а ты заставь себя сделать это доброе дело; не хочешь читать книги духовные – заставь себя их читать. И так во всем; надо все время переламывать себя, все время совершать насилие над этой каменной коркой, которой покрыто наше сердце. Тогда постепенно оно начнет трепетать, постепенно начнет реагировать, в нем появятся человеческие свойства: жалость, смирение, кротость, любовь, милосердие. Мы научимся любить не только себя, а будем иметь сострадание к другому, будем иметь какое-то терпение, снисхождение.
Мы ведь даже простить никого не можем: чуть нас зацепи, и мы готовы уже слезы лить, что вот он мне там что-то сказал, что-то подумал, как-то посмотрел. Ну а ты прости его, прости, ведь Господь этого требует: «И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим». Он против тебя прегрешил? Да, он не прав, он нехорошо сделал. Ну так ты его прости, будь великодушен, как Бог, Который прощает тебе миллионы грехов. Тебя же за твои грехи не положено к храму пускать на пушечный выстрел, а ты каждое воскресенье здесь блаженствуешь. Господь тебя прощает, а ты не можешь такую малость простить. Нету ни благородства, ни благодушия, ничего! Сердце каменное, против ближнего каждое лыко в строку.
Господь сказал притчу про человека, которому прощено было десять тысяч талантов, а он не простил несколько динариев своему товарищу, своему другу. Вот так и с нами будет: свяжут и в геенну огненную. А мы слушаем: геенна огненная, и думаем, что так все, хихоньки да хахоньки. Геенна огненная – реальность, и если мы свое сердце, эту каменную твердыню, не разрушим, если мы не научимся любви к ближнему, то наша жизнь окажется бесплодна, это все будет просто пустоцвет, «медь звенящая и кимвал звучащий». И Царства Небесного нам не видать, потому что Царство Небесное есть царство любви. И то, что мы ходим в храм и что-то из себя изображаем, улыбаемся, прикидываемся кроткими, – это все не имеет никакой цены. Ничто внешнее никакой цены перед Богом не имеет, а только внутреннее, только наше устроение христианское.
И нам надо стать именно такими, какими хочет нас видеть Господь. Мы не таковы, но за жизнь, которая нам осталась до смерти, надо успеть таковыми стать. Сколько же нужно труда приложить, сколько нужно сил затратить, чтобы человеку больному и хилому стать здоровым? В любом деле, чтобы что-то сделать, начиная от табуретки и кончая электронно-вычислительной машиной, нужно обязательно вложить труд. Но самый большой труд вкладывается при достижении Царствия Небесного, потому что оно требует от человека всей воли, всего времени, всего напряжения ума, всего напряжения сердца, рук, ног; мы должны всем естеством, каждой клеточкой нашего существа Богу служить, то есть постоянно думать о том, не согрешаем ли мы, постоянно думать о том, не делаем ли мы того, что противно заповеди Божией, и все время себя переламывать и заставлять. Постоянно себя перемалывать – должна идти именно такая «мясорубка» нашего сердца, потому что оно есть сплошной грех, от начала до конца, а надо его сделать милостивым.
И это возможно не иначе, как только с помощью благодати Божией. Ведь чтобы починить какой-то прибор, нужен человек, который знает, как этот прибор устроен. И чтобы наше сердце исправить, то есть вернуть ему эту чистоту изначальную, нужна сила, которая сердце создала. Только Сам Господь может нас исправить. Потому Церковь и называет Его Спасителем, что только Он, Сам Христос, может нас спасти из этого состояния. И если Господь увидит, что действительно наша воля, все силы нашего сердца, весь наш ум – все обращено к спасению, что мы изо всех сил жаждем его, не на словах, а на деле, то есть постоянно делаем усилие над собой, постоянно стремимся к тому, чтобы исправиться, – то постепенно мы будем исправляться. Господь будет нам давать силу, Господь будет нас очищать, потому что мы труд приложим, и Господь, видя этот труд, не оставит его втуне, Он обязательно нам поможет, Он обязательно придет, потому что Господь знает, что мы немощны, Господь знает, что мы никчемные люди XX века, растерявшие все добро, которое Он в нас вложил. Господь все прекрасно знает: наши немощи, наши заботы, наши неустройства, – все Господь знает и от нас требует только то усилие, на которое каждый из нас способен.
Спасение есть христианский подвиг, нам надо всегда двигаться. Каждый прожитый день должен быть движением ко спасению. Не просто прожить его, проплыть по течению, заснуть вечером и проснуться утром – каждый день нужно стараться заповедь Божию исполнить, каждый день нужно стараться к Богу приблизиться, каждый день нужно обязательно сделать этот шаг. И это шествие наше так трудно, так напряженно, как хождение под водой, где каждый шаг дается с большим трудом. Нам мешает то, что нас облепило, – наши грехи. Но в преодолении, собственно, и есть спасение. Поэтому спасается только подвижник, спасается тот, кто старается Богу служить и Ему угодить. И если мы это усвоим, то Господь нам будет помогать, Он нас исцелит. По милости Божией нам дарована вера – начало уже положено; по милости Божией нам даровано крещение; и по милости Божией мы получим и спасение, только надо этого возжелать.
Это желание должно выражаться не во внешней жизни, а в изменении своей природы и в умягчении собственного сердца. Апостол Павел так и говорит: если ты молитвой своей двигаешь горы, если ты даже тело свое отдал на сожжение, но не приобрел любви, то это ничто. И вот любовь наша к ближнему или нелюбовь проявляется повсюду и постоянно. Это не какое-то чувство, которое возникло, а потом исчезло. Любовь – это качество души, это созидающая сила. Она не зависит от чувства, она не зависит от погоды, от состояния здоровья. Если человек имеет любовь, то он не может, даже когда он болен или устал, раздражаться, потому что любовь не раздражается. Она не ищет никогда пользу себе; любовь никогда не уничижает другого; любовь все терпит, все прощает; она всегда готова принести себя в жертву ради другого, независимо от того, жена это или враг твой, ибо любовь не различает. Враг твой голоден, сказал Господь, накорми его. И такое качество для своей души надо приобрести. Но под лежачий камень вода не течет, поэтому надо делать постоянное усилие, постоянно заставлять себя, постоянно принуждать.
Вот настал праздник Рождества Богородицы, и человек решил, что надо отметить его каким-нибудь добрым делом – допустим, он с кем-то не разговаривает. Тогда он идет и разрушает эту стену отчуждения, чтобы между ними воцарилась любовь. И сразу Господь помог, и сердце другого умягчил, и наладился мир. Какая красота, как порадовали Господа! А ведь это же пустяк, случай такой незначительнейший, но на Небесах по этому поводу торжество, потому что еще две души объединились в любви. Когда человек помирится с тем, кто наговорил ему дерзости, и война между ними кончится, это будет действительно подвиг – человек двинется навстречу Царствию Небесному.
И таких подвигов мы можем совершать каждый день десятки, постоянно преодолевая рознь века сего, постоянно преодолевая недоброжелательство, злобу. Ты мне в лицо плюнул – ну ладно, я утрусь, я тебя прощаю. Если тебе хочется, плюнь еще раз, только успокойся. Вот и все, а я потерплю. И если мы будем всегда так поступать, то постепенно начнем больше переживать не за себя – что нас кто-то ущемил, прижал, что-то нам не так сказал, – а за того человека, который испытывает скорбь. Ведь когда человек на нас злится, на нас ругается, нас жмет, он от этого еще больше страдает, потому что мы его раздражаем; значит, надо его пожалеть и стараться так свое поведение исправить, чтобы его не раздражать. Вот огромное поле деятельности для проявления нового качества души. И даже если нет такого качества, надо стараться все равно делать это ради Бога, преодолевая тот грех, ту лень, гордость, тщеславие, злобу, зависть, которые в нашем сердце присутствуют.
В этом преодолении себя грешного и есть ценность наших усилий перед Богом, Который видит, что мы стараемся, не просто живем, плывя по течению, а усердствуем для того, чтобы приплыть в Царствие Божие. И только так, усердствуя, можно его достичь, потому что спасение зависит от двух факторов. Первый, самый главный и важный, – это воля Божия, которая направлена на наше спасение. Сам Сын Божий пришел, умер на Кресте, чтобы нас спасти. Второй фактор – воля человеческая. Именно поэтому Господь сказал: «Аще кто веру имать и крестится, спасен будет». Уверуешь словам Христа и крестишься – вот два фактора и объединились. «А кто не верует, осужден будет». Господь желает нашего спасения, но если мы не веруем словам Христа, если мы постоянно от этих слов отрекаемся, значит, мы будем осуждены.
Понять это очень просто. Православие есть глобальное мировоззрение, самое совершенное из всех существующих в мире. Это самый строгий, самый всеобъемлющий взгляд на мир. Любое философское течение мысли, любая стройная система расшибается в своей несостоятельности о твердыню Православия. В нем есть ответ абсолютно на все вопросы бытия, и в то же время оно имеет изумительную простоту. Но это все теория; а любая теория без практики ничто, абстракция. И нам не хватает именно этой практики, желания действовать, у нас слишком расслаблена воля. Мы так: «Неплохо бы, конечно» – но сами палец о палец не ударяем. Мы все лежим, а надо понудить себя сначала сесть, а потом, раскачавшись, хотя бы встать на свои слабенькие ножки и начинать делать по шажку – первый шаг, потом второй, третий, чтобы каждый день был шагом к Царствию Небесному. Тогда это шествие и будет нашим крестным путем на Голгофу, путем ко спасению, к очищению, к освобождению от груза греха.
Духовная жизнь состоит только во внутреннем делании. Христианская жизнь есть отречение себя. Нам, будучи грешными, надо постоянно отрекаться от своего греха. Но мы и грех так срослись, мы настолько ко греху пристрастны, что, когда мы отрекаемся от него, нам делается больно. А боли нам не хочется; нам хочется только сидеть в своей скорлупе, чтобы нас все жалели, ублажали, хвалили, чтобы нас кормили, и чтобы у нас еще ничего не болело, и было много времени, и все вообще было. А жизнь не из этого состоит. Жизнь – это постоянные удары, потому что Господь пытается нас расшевелить, попускает нам скорби, которые нам как бы внушают мысль о том, что это бытие, которое мы себе пытаемся устроить, очень зыбко. Ну полежишь в комфорте минут десять-пятнадцать – и уже бок отлежал, надо переворачиваться на другой, опять неудобство. То есть Господь постоянно заставляет нас двигаться, шевелиться, хотя бы лежа на кровати. И надо нам стараться свою душу, свое сердце, всю волю свою собрать и понуждать себя. Господь так и сказал: «От дней Иоанна Крестителя Царствие Божие нудится, и только употребляющие усилие восхищают его». Аминь.
Крестовоздвиженский храм,
27 сентября 1986 года, вечер
